Из гнезд выпугивает соловьев.
36
И мирное туристов настроенье
Нарушилось. В крови дымясь, Милан
Напрасно вопиял: vendetta! мщенье!
Италия изнемогла от ран.
В одних соборах панихиды пели,
В других молебны, патеры скорбели:
Народ приказывал молиться им,
А папа запрещал молиться. Рим
Свои победы праздновал без боя.
А Карл-Альберт, Сардинии король,
Уже в надорванном венке героя
Доигрывал трагическую роль.
37
Игнат все лето мог бы оставаться
Над Арно, в обществе знакомых, но
Взяла бессонница, и в Рим пробраться
К началу мая было решено.
Как этот Рим, средневековый, папский,
Сойдет с пути, и как из жизни рабской
Народный, новый Рим начнет вставать, -
Не он один хотел бы наблюдать.
Так иногда, во время извержений
Везувия, к Неаполю спешит
Иной искатель сильных ощущений
И думает: чудесный будет вид!..
38
До сей поры Игнат грустил, влюблялся,
Дружился, потешал себя, хандрил,
Таил свои надежды, колебался;
До сей поры он личной жизнью жил,
Для счастья тихого, я в том уверен,
Ему судьбой был тесный круг отмерен,
Теперь куда! наивный мой герой
Спешит верхом за конною толпой!
Зачем вооружен, пуглив и мрачен?!
Игнат мой, очевидно невзначай,
Волною исторической захвачен…
Уж близок Рим! Аркадия, прощай!
1
Чтоб описать затеи карнавала,
Вдоль Корсо бег невзнузданных коней,
Иль женщин веющие покрывала
При зареве бесчисленных огней,
В ту ночь, когда народ снимает маски -
В ночь senza moccoli — я мог бы краски…
Занять у многих — наконец, я сам,
В дни юности моей тревожной, там,
В одну неделю сотни три букетов
По окнам и балконам разбросал,
И знаю, — для фантазии поэтов
Дает не мало римский карнавал.
2
Но описать Рим, словно чародейством
В республику преображенный, Рим -
И папою, и всем его лакейством
Покинутый, — Рим, — знаменем своим
Луи-Наполеона испугавший,
Рим, бедный, беззащитный и поднявший
Вдруг три перчатки, брошенных ему
Тремя державами — Рим, никому
Без боя прав своих не уступивший -
Где краски?! — И споет ли голос мой,
Давным-давно на севере охрипший -
Тот гимн — увы! для Рима роковой…
3
Тот гимн, что протекал под знаменами,
И заглушал гул тысячи шагов,
Звуча, как море, мерными волнами
Его поющих, страстных голосов, -
Гимн, льющийся из потрясенной груди
Взволнованной толпы, в которой люди -
Все братья, — все одной родной семьи
Проснувшиеся дети, — гимн любви
Торжественной и ненависти львиной
К тому, кто ходит в стадо похищать
Овец, как волк, прикрывшийся овчиной,
Иль в пастыря переодетый тать.
4
Не без труда Игнат мой в Рим пробрался:
Когда же он услышал в первый раз
Народ поющий — побледнел, — прижался
К чужим воротам — потекли из глаз
Невольные, неведомые слезы -
И никакие творческие грезы
Так отозваться не могли бы в нем,
Как это пенье — это божий гром
В устах народа. — Так, во храм Софии,
Когда в него язычника ввели, -
Он содрогнулся, в пеньи литургии
Почуявши спасителя земли.
5
Игнат мой в Риме вел себя как скромный,
Из темного угла, провинциал,
Нечаянно попавший в зал огромный
При ярком освещении на бал.
Он чувствовал неловкость положенья -
Не знал, что делать: вера, страх, сомненье,
Восторги — все перемешалось в нем.
Не мог он, забирая свой альбом
И уходя с квартиры утром рано,
Сказать, что жив воротится домой;
Везде он видел скрытого тирана,
Готового спросить: кто ты такой?
6
Австриец ты? поляк? — иль их подобье?
Зачем приехал и куда идешь?!
Уже не раз глазами исподлобья
За ним следила чернь — как острый нож,
Ему в глаза сверкали эти взгляды,
И одинокий, часто без отрады,
Входил он в храм Петра — и храм порой
Был так громадно пуст, глядел такой
Могилою величия — что, право,
Казалось, жизнь оцепенела там -
Орган молчал и тенью величавой
Скользила смерть по мраморным плитам.
7
На лестнице, ведущей в галерею,
Сидела стража — и была пуста
Истоптанная лестница — над нею,
При входе, надпись шла: "proprieta
Delia republica" {*}. — Она спасала -
{* "Собственность республики" (ит.).}
Та надпись все, что только прикрывала;
Дворцы Боргезе, Дориа — (князей,
Из Рима убежавших) только в ней
Нашли свою защиту. — Чернь щадила
Их древнее богатство — лето шло
Без грабежей: толпой руководило
Презренье к роскоши — врагам на зло.
8
Рим беден был; но жизнь текла богато;
Игнат мой был приятно поражен
Всеобщей дешевизной — у Игната
Хозяином был гробовщик — и он
Платил ему за комнату, за солнце
И мастерскую, в месяц два червонца
(За ту же плату, он и сам не знал,
Кто без него квартиру убирал);
— "С тех пор, как Пий — отец наш, уезжая
Из Рима, всех нас к дьяволу послал,
Ни одного нет в Риме негодяя,
И все подешевело", — уверял
9
Хозяин дома; — целый день, бывало,
Он в лавочке, то скоблит, то сверлит; -
Но спешная работа не мешала
Ему порой принять веселый вид, -
Соседа подозвать, мигнувши глазом,
Похвастаться, что он почтен заказом
Гробовщика, приятнее всего -
Правительства, что это для него,