Стихотворения Поэмы Проза - Страница 97

К оглавлению

И молча, светлые углы площадок

Минуя, улиц пять они прошли

И повернули к Тибру. Здесь осадок

Всех нечистот, которые текли

Из города, мог отравить дыханье,

Здесь над рекой ночное колыханье

Паров белесовато-голубых

Одно б могло навеять на иных

Тоску невыносимую. Верхушки

Деревьев низеньких из-за домов

Торчали, дальше квакали лягушки,

Как будто пели гимны в честь воров.

По темной лестнице они взобрались

На темный верх. Джузеп нащупал дверь

И так толкнул, что стены зашатались.

Дверь отворилась. "Ну, синьор, теперь

Вас никакой, ни друг ваш, ни собака,

Ни даже дьявол не найдет, per Вассо! {*}

{* Клянусь Вакхом! (ит.).}

Не только спрятать — можем и увезть.

Э! Вы не знаете, что значит месть

Отца и монсиньора Антонелли?

Не знаете?.. Так я когда-нибудь

Вам расскажу… Эге! Вы в самом деле,

Синьор, дрожите, — надо вам заснуть".

— "Джузеп! Я думал, что меня посадят

В одну темницу с братом, и тогда

Скорей заступятся, скорее сладят

С упрямством деспотизма, — да, да, да!

Я шел на это… Если здесь умру я

От лихорадки, чем, скажи, могу я

Полезен быть! А ежели я там

Умру, — о! может быть, я повод дам

К ужасным толкам, — этого боятся

В наш век и варвары". — "Ну вот, синьор,

Для этого и надо вам дождаться

Зимы, тогда и будет разговор.

"А летом, — летом в Риме разговора

Вы не услышите. Да и тогда… все вздор,

Для папской власти в Риме нет отпора,

И если вам подписан приговор,

Вас не спасут ни письма, ни патенты,

Ни консулы, ни даже президенты.

А умирать вам рано, я не дам

Вам умереть, per Bacco! Завтра ж вам

Другое мы отыщем помещенье,

Здесь и сестра моя не может жить".

— "Спасибо, друг… А впрочем за спасенье

Не следует людей благодарить".

"Тот и не человек, кто не спасает

Невинных, при возможности спасать".

Но вот Джузеппе спичку зажигает

И начинает угли разжигать.

Вот смуглое лицо его кудрями

Нависло над жаровней, и губами

Такой пускает ветер на огонь,

Что иокры брызжут; (c)от, разжав ладонь,

Бросает он в огонь смолы щепотку,

Чтоб разогнать тлетворный пар ночной.

Дым тянется в окошко за решетку

И тучу мошек тянет за собой.

Джузеппе (иначе Жозеф) был малый

Лет двадцати, народный тип вполне:

Глаза — два угля, лоб немного впалый,

Орлиный нос, который по длине

Лишь одному грузинскому уступит,

И волосы, каких никто не купит

Себе на плешь, — лес вьющихся вихров,

Или с отливом черных завитков.

Он сухощав был, строен, одевался

То как простой факин, то надевал

Штиблеты, то в пальто являлся

На Монте-Пинчио, то пропадал.

Кто он такой? Откуда этот малый?

Узнаем после, а теперь едва

Его я вижу: сгорбясь, как усталый,

Сидит он, опустилась голова.

Когда ж он дует, изредка бросая

В огонь пахучую смолу, большая

Тень от вихров его на потолке

Колеблется, а гость на тюфяке

В углу лежит, лицо плащом закрывши,

А ночь, с молвой о нем, плывет, плывет

И, может быть, вчера святым прослывши,

Он завтра чуть не чертом прослывет.

ГЛАВА 4

"Не бойся, милая! Никто не тронет,

Останься здесь". — "Тс! кто-то постучал".

— "Пускай стучат! нас дома никого нет…"

Так бормотал художник, он писал

Картину и сидел на табурете,

С кистями и с палитрой, в полусвете

Своей уединенной мастерской;

Лишь сверху от окошка голубой

Воздушный луч, спадая, отливался

Как золото на русых волосах

Хозяина, и молча он смеялся:

"Пускай стучат!"

— "Гей!" раздалось в сенях.

И вспыхнула в душе его досада,

И в этой безмятежной мастерской, -

Как будто с улицы или из сада,

В ее окно ворвался ветер злой

И закружил осенних листьев ворох -

Послышался внезапный, быстрый шорох:

Как серна, вдруг заслышавшая рог

Охотника, своих летучих ног

Скачок едва дает заметить глазу

И прячется в деревьях за горой,

Так юбку с платьем захвативши сразу

И распахнувши занавес рукой

И даже башмаков не подобравши,

За дверью скрылась девушка "Синьор!" -

Послышалось в сенях. — "Несносно!" — вставши

Сказал художник; но его укор

Уже смягчался новым выраженьем,

Внимательностью и недоуменьем,

"Джузеппе: это ты?"

— "Я, я, синьор!"

— "И ты один?" — "Один". — "С которых пор

Тебя не видно, голова лихая?

Войди". И гость, входя, как бы вздохнул -

То был не вздох: порог переступая,

Он только носом воздух потянул.

Уединенья пестрый беспорядок,

Пюпитр, картину, свежесть помазка

На подмалевке, колыханье складок

На занавеске, кончик башмака, -

Все оглядел он быстрыми глазами.

"Ты не один?" — спросил он и бровями

Пошевелил; потом прищурил глаз

И засмеялся. — "Да, на этот раз

Ты догадался. С лишком три недели,

Пока ты пропадал, существовать

Игнацио не мог без Грациелли

И если ты не знаешь, должен знать,

"Что в душном Риме мне она нужнее,

Чем свежий воздух. Да, твоя сестра

Здесь, у меня". Джузеппе стал мрачнее

На полминуты. — "Этого добра

Не жаль, синьор. Не до нее… — сказал он

И оглянулся. — Тайна! — продолжал он,

Понизив голос, и как дикий зверь