Стихотворения Поэмы Проза - Страница 98

К оглавлению

Прошелся по ковру, косясь на дверь.

"Подслушает проклятая девчонка", -

Подумал он, — у ней претонкий слух.

К тому же знаю, кто хохочет звонко,

Тот и болтлив". — "Ну, русский! Ты мне друг.

Не измени нам, сделай одолженье!

Поберегись проклятого ножа;

Он на друзей не променяет мщенья,

Большой секрет".

И губы приложа

К его щеке, таинственно и с жаром,

Джузеппе стал шептаться с ним. Недаром

Художник притаил дыханье, — он

Заметно бледен был и удивлен.

Подумав, он ответил: — "Из одежды

Моей возьми что хочешь… Наряди

Его как знаешь… Не теряй надежды

И верь мне. Только… сам ты посуди,

Годится ли такое помещенье?"

— "Его, синьор, я знаю… место есть…

И знаешь ли, на случай посещенья…

Там у тебя с террасы перелезть

На низенький забор у палисада

Одна минута, и притом не надо

Большой привычки прыгать".

— "А куда

Дней через пять его ты денешь?" — "Да,

Да, да, синьор, дня три или четыре,

И братья, что в горах, ему такой

Найдут приют, что лучше в целом мире

Он не найдет. Сестра! Идем домой!"

— "Постой, Джузеппе, caro mio {*}, лучше

{* дорогой мой (ит.).}

Возьми, вот, деньги, только не брани

Твоей сестры". — "За что? Э, э! Иллючи,

Я рад. Тяжелые настали дни…

Ты скуди ей даешь: она сбирает

Себе приданое — кто ей мешает?

Но я зашел за ней", — и кулаком

Он постучался в дверь: — "Сестра! Идем!"

Дверь скрипнула, и, очи опустивши

И белой ткани узел головной

На темени красиво прикрепивши.

Явилась Грациелля. Боже мой!

Какие силы творческие были

Так стройно подняты из недр земных,

Чтоб сотворить все то, что сотворили

Они из этой римлянки! Каких

Античных статуй торс припоминала

Сама природа в дни, когда слагала

Такие формы, а ее чело

Кудрями убирала? Что могло

Зажечь такое звездное мерцанье

В ее как ночь темнеющих глазах!

Улыбки детской алое сиянье

Кто мог разлить так ярко на щеках!

Загар ее лица был нежной тенью;

То был не тот коричневый загар,

Который так мирится с южной ленью.

Иль с лицами транстеверинок, в жар

Идущих в город, рядом с женихами,

Да с братьями, на рынок с овощами,

Иль в студии художников — сбирать

Себе приданое, а после отдыхать

На "Trinita del monte", поджидая

"Ave Maria". Нет, она была

Так хороша, что и ее морская,

Быть может, зыбь из пены родила.

А сколько было жизни в ней! Смущенье

Переходило в смелость. Громкий смех

В нахмуренную бровь. Повиновенье

В грозу в глазах и в слезы. Не у всех

Художников случаются такие

Натурщицы. Художники иные

Таких красавиц даже и во сне

Не видели; зато к кому оне

Попали в студию, тот чуть ли не потерян,

По крайней мере, если сердце в нем

Не дремлет, он не может быть уверен,

Добром ли это кончится иль злом.

"Иди, иди!" — сказал ей брат, толкая

В плечо: — "Adieu, Signor!" Но рассердясь

На брата, Грациелля молодая

Вдруг вспыхнула. Из потемневших глаз

Сверкнули молнии.

— "Да погоди же.

Не торопи! Ты пропадал, и ты же

Меня домой торопишь, сатана!"

Нетерпеливо топнула она,

Из рук его рукав освобождая.

— "Дай мне проститься прежде чем ушла".

И ласково, от гнева простывая,

Она артисту руку подала.

Они ушли; хозяин вновь приняться

Хотел за кисти, но уже не мог.

Хотел на воздух выйти прогуляться

Вдоль по террасе, но его обжег

Луч солнца. Стал ходить он тихим шагом

По комнате и вдруг, как над оврагом,

Не зная, как овраг тот миновать,

Опять остановился и опять

Стал с выраженьем неопределенной грусти

Глядеть куда-то вдаль. Потом он взял

Из шкафа книгу и из песен Джусти

Две-три страницы молча прочитал.

Не ждете вы поэзии от века

Бездушного, в той пагубной среде,

Где золото дороже человека,

Где ваша выгода в чужом вреде,

Где женщина в притворстве признается,

Где красота и совесть продается,

Где подлость уважаема, обман

Господствует, где золотой болван

Становится кумиром пьяной черни, -

Не ждете вы поэзии — и, вот,

Безумная идет по иглам терний,

Чего-то ищет, плачет и поет.

Бросайте же в нее комками грязи

Вы, загрязненные, вы, пошляки,

Которым нужны взятки, сплетни, связи,

Чины, покой, рога и колпаки!

И вы, аскеты, вы, идеалисты

Без идеала, или реалисты

Без знанья жизни, вы гоните прочь

Безумную, гоните с тем, чтоб ночь

Невежества была еще темнее.

Иль думаете вы, что ваш язык

Без языка поэзии слышнее?

Да, он слышней, как без набата — крик,

Как без раскатов грома — шум потока,

Как без оркестра — бальной пляски шум,

Итак, по-вашему (о! как глубоко

Реален ваш самолюбивый ум!),

Набат, и гром, и музыка — звук лишний,

Ненужный, потому что звук давнишний!

И если от паров стал душен зной -

Не надо грома! Если над толпой

Как бы зараза носится веселье -

Не надо музыки! Да, господа…

Не надо и стихов, пишу их от безделья,

За неименьем лучшего труда.

И вот, беру художника в герои,

Хоть, может быть, и правда, что пора

Художников оставить нам в покое,

От них, дескать, ни пользы ни добра:

Но так как и от вас нам пользы мало,

То почему ж не взять кого попало.